Соколёнок слушал. Он не горел особым желанием что-либо говорить. Он просто слушал, делал про себя выводы и время от времени задумывался о словах наставницы. Смысл некоторых выражений был ему не очень понятен, одни он воспринимал совершенно верно, насчёт других не знал, что хотела сказать Щербатая. Почему-то Соколёнок думал, что всё должно было быть понятно, это он такой непонятливый, глупый и несмышлёный и неспособный глубоко мыслить ученик. Хотя, это как посмотреть, Соколёнок просто был максималистом, делал из мухи слона даже тогда, когда мухи-то не было. Но и мы ведь с вами знаем, что каждый имеет право на ошибку. Возможно, Щеб надо было выражаться чуточку понятней, поскольку новоиспечённый оруженосец — не такая уж разносторонняя, многогранная и вдумчивая личность, как воин. С другой стороны, ей лучше знать, как донести свою мысль до своего ученика. Или нет?
Улыбка оказало на него странное влияние: слова, сказанные после неё, причём не пара слов, а многочисленные предложения стали казаться ученику какими-то другими. Может быть, более понятными и ясными; может быть, гораздо более наполненными глубоким, непостижимым смыслом. Взаимодействие с сим миром, надо сказать, Соколёнку было интересно. Не зря же он так внимал каждому звуку, каждой травинке и другой мелочи леса? Лес, по его мнению, был очень разнообразным и всегда можно было найти что-либо новое; новое в том плане, что он был непостоянен. То листик опадёт, то цветок раскроется, то птичка ягодку с куста склюёт — и так до бесконечности, непрерывный процесс преображения, который многие оставляют без должного внимания или без внимания вообще. Лес — вполне себе живое существо, которое умеет дышать, слышать, видеть, чувствовать, и к нему надо относиться с уважением. Комфорт себе нужно доставлять без вреда окружающей среде, надо думать не только о себе.
Конечно, все живые существа издают звуки, шумы и помехи в пространстве, колебания воздуха, которые улавливают наши уши. Не будем углубляться в науку, достаточно сказать того, что Соколёнок решил не напрягаться. Да-да, не напрягаться: расслабиться, соединиться с окружающей природой и действовать свободно. Может быть, тело само собой поведёт себя так, как хочется, как надо? Или тело и природа будут взаимодействовать между собой, тем самым приглушая шаги? Не всё было понятно. Вопросы лились из Соколёнка бурной рекой, лились водопадом, падали наземь и свободно текли, минуя уста сумрачного оруженосца и тем самым не достигая ушей воительницы.
Всё сказанное наставницей осталось без ответа. Соколёнок хотел что-то спросить, но у него не было времени: Щербатая уж больно стремительно сорвалась с места, так же быстро устремилась к поляне Советов и так же молниеносно остановила ученика перед скалой, перед местом, где было слишком много информации, бесчисленное количество запахов. Вновь многозначительная речь, в этот раз про деревья. Знаете, что почувствовал Соколёнок, впервые взглянув на Четыре Священных Дуба? Свою ничтожность по сравнению с остальным миром. Даже если сравнивать его с деревьями-исполинами, он — маленький комарик, какого-то лешего что-то здесь делающий. Что уж говорить о лесе: янтароглазый серый ученик — маленькая, незаметная пылинка, но составляющая фауны этой части мира. Одновременно Соколёнок почувствовал прилив сил. Эти деревья, несомненно, воодушевляли, вдохновляли и поражали воображение. Хотя, это скорее от их названия и от их значимости в лесу.
Оруженосец дважды кивнул наставнице. Первый раз означал то, что он видел мощь природы и понял, что надо всегда идти до конца; второй же был одобрением предложения обнюхать всё вокруг. Он пошёл. Шёл непрерывно и говорил, стараясь описать всё, что чувствовал.
— Какой-то непонятный запах. Пахнет... Листьями, деревьями. Но не елями, а какими-то другими. Может быть, это Грозовое племя, — сказал Соколёнок, побывав у дуба, ближайшего к грозовым землям. Он двинулся дальше: — А здесь что-то непонятное. Какой-то... Я не знаю, чувствуется сырость. Ох. Ах. Кхм, это... Речное племя? Так, вот здесь — пыль. Запах пыли, сухость. Или... Или всё-таки сырость? Или это племя Ветра... Так, наверное племя Ветра, но я не уверен. Здесь столько всего...
Запахов было много. Очень много. Соколёнок старался запомнить каждый из них. Соседи пахли как-то иначе, не так, как соплеменники, каждый запах был особенным, неповторимым и одновременно чуждым. При этом, местами ароматы перемешивались между собой, творили нечто необыкновенное, старались перебить друг друга и ворваться во внимание оруженосца, старались запомниться. Нюх у серого котика был отнюдь не самый лучший, иначе бы ощущения были гораздо ярче и эта борьба виделась бы более ясно. Он хотел познавать мир глазами и ушами, но никак не носом; пусть все чувства важны, но существенность иногда уступала желаниям и предпочтениям. Соколёнку было интересно, как выглядят соседи, как они говорят, про что говорят, каким образом говорят — ему нужно было знать именно это. Может, у них какой-либо особый отпечаток лапки — почему надо было всё воспринимать через обоняние? Можно послушать лес, ведь он — живое существо, которое тоже говорит, а значит, его можно слушать, только... Только никто не понимал его язык.
— Слишком много запахов. Если у наших соседей что-то кроме них? — бросил вопрос в сторону Щербатой наш герой. Он прекрасно понимал, что есть ещё много чего, много самых разных вещей, которые он узнает в своей жизни о других племенах, причём процесс просвещения не будет останавливаться и в бытность старейшиной, если он доживёт до этого возраста. Малыш хотел слушать и молчать, он хотел поглощать информацию, накапливать её в себе, а не анализировать и рассказывать то, что узнаёт и понимает. Ученик не знал, суждено ли сбыться его желаниям с Щербатой в качестве наставника, и пока что он не имел однозначного мнения по этому поводу, однако в скором времени всё должно было разрешиться и проясниться. В скором времени — через день, через луну, через много-много сезонов — когда-то.
* * *
Щербатая и Соколёнок ещё немного побеседовали близ Четырёх Деревьев, после чего двинулись дальше. Они обошли все земли племени Теней, заглянули пусть и не в каждый уголок, но побывали во многих местах и после вернулись в лагерь. То был день, который наш серый ученик запомнил надолго. Он узнал очень много нового и интересного о своих территориях и о соседях. Ночью сон его был крепок и сладок — такое влияние оказала на него прогулка. Впереди было ещё много лун тренировок, вместе с тем —первая пойманная добыча, первая битва, первая потеря и много чего «первого».